Часть вторая. Горы в дымке

Говорят, есть такой фонарь, для сбора мотыля, с ярким светом и маслянной ванночкой. Насекомые бьются о стекло и падают в ванночку. Скоро их собирается много и можно идти удить рыбу, используя мотыль как приманку. Провинциальные менты очень похожи на этот мотыль, они любезны, любознательны иногда добродушны и очень любят ксеноновый свет. Особенно голубой ксенон. На веселые фарки Волжанки эта братия слеталась толпами, билась фуражками о фары, хлопала крылашками в погонах и высовывала полосатые палочки. Ну а полная чехарда с документами играла роль ванночки. И вот не смотря на то что практически каждый пост, стационарный и мобильный был наш, мы добрались строго по графику. Утро, рассвет, мы в баксанском, вокруг немыслимо розовеющие горы.

Это как в сказке. Из Баксана, дорога петляя уходила вверх, туман, медленно падает редкий снежок. Хрю весело бежит по дорожке забирая то вправо то влево. Обочину уже не видно вокруг туман и блестючий в снопах света снег.

--"А чего у Хрю фары светят крест-накрест?"

Чего, чего врожденное косоглазие. И дальник что-то светит через раз... Эх противотуманки нужны... хорошие противотуманки! Лучше ксеноновые.

Вдруг из тумана выныривает горный отрог с осыпью и ржавым знаком "острожно камнепад", на дороге валяются камешки, дорога ныряет вниз и вбок, мост речка и вверх, туман чуть расходится и я понимаю что мы в горах.

Они очень красивые эти горы. С белыми шапками и сосновыми лесами у подножий. Ощющение полной нереальности. Вот была Москва, МКАД, желтые фонари, тракт, фуры, менты, таблички городов на объездных, заправки, кафешки, только что ехали по какой-то аллее в Басане, и вдруг ... горы. Утро, плавый переход от синего к мягко-фиолетовому, и нежно розовому на вершинах. Они высокие, с цирками, обрывами и огромными снежниками. Мы брели через величавый сосновый лес и солнце вставало нам навстречу. Оно там совершенно немыслимое. Яркое до слепоты, с ярко зелеными соснами, белым в искрах снеге, и разноцветным людским лыжным таборам, роящимся вокруг.

Лыжники, это такой разновидность рода человеческого. Очень яркого оперения, с постоянно торчащими из себя длинномерными предметами и с огромными непрозрачными глазищами. Когда их набивается много и очень много в одно место, место становится ярким, красочным, а добавьте туда еще орущую с углов восточную музыку, огромное количество кафешек, гостиниц, носящихся по дороге Патрулей, Инфинитей и Паджер, и вы получите отдаленное представление о долине Баксан. Приэльбрусье, март, пик сезона, народ дуреет с горных лыж.

Часть третья. Чегет.

Наскоро побросав вещи, мы рванули кататься. Катание проходило на канатно-кресельных подъемниках. Если кто не знает, это такое кресло на веревочке. Ты встаешь на отведенненную площадку и готовишь... попу. К встрече с креслом. Практически в тот момент, когда согласие между тобой и нежно любимой частью тела достигнуто, приходит кресло. Очень элегантно бьет тебя под коленки, пытается поймать, седалище, и вдруг неожиданно взмывает вверх, раскачиваясь как на качелях. Ремней нет, для трусов есть цепочка, которую можно попытаться пристегнуть. Под ногами ничего. Попа в кресле, ты летишь над пропастью в двадцати этажный дом. Да я понимаю, кресельный подъемник, это банально, но у меня это было впервые и такую смесь восторга и ужаса я не испытвал, когда на опорных столбах скрипуче-ржавый механизм, пытался ссшвырнуть с себя канат и кресло подпрыгивало и мотало, а в неожиданно открывшимся провале налетел холодный морозный ветер гор, и руки примерзли к опорному столбу. А вот на высадке, от кресла надо успеть убежать, а то есть хороший шанс получить им по любимому месту.

Все-таки бабло двигатель прогресса.

Представляете вас проносят от заваленной машинами, едальнями и лыжниками поляны, через высоченный сосновый лес, где вековые деревья отряхивают снег с своих крон, дальше вы взлетаете выше, в страну снегов и скал. Проноситесь на пропастями, в которые страшно взглянуть и морозный ветер обжигает вам лицо, и к вершинам где шпарит солнце и лежит светящийся снег.

И вот достигнув этой неслыханной высоты, вы попадаете в радушные объятия многочисленных павилиончиков, кафешек, соединенных причудливыми лесенками, где вас поят чаем с облепихой и наперебой суют лакомства. И сидишь так на скале жуешь что-то сладкое и чувствешь себя... туристом. Эх, ну вот поели и пора в обратный путь.

Но если обернуться, то можно почувствовать седые грозные горы вокруг, горы в снежной дымке маленьких лавин, горы, обступившие белым узкую серо-зеленую долинку и понять, что мы ненадолго на этих склонах, что вокруг скалы и снежники, и плесень цивилизации здесь особенно тонка...

Часть четвертая. Ошхамахо.

Так зовут древнего адыгейского бога. Дескать на развалинах этого высоченного потухшего вулкана обитает демон, охраняющий честь и неприступность горы. Весь путь наверх, разглядывая убегающую вниз снежную дорогу, красные скалы и хаотичные камменые отвалы, я размышлял о том насколько коварный на самом деле разум должен быть у этого бога. Пологий подъем. Дорога шириной в две полосы, толпы суетящегося народа. На второй остановке фуникулера, выписанного с альп, обнаружился старый ржавый колесный кран, весом наверно в несколько десятков тонн. Масса строений вокруг и на протяжении всего пути. Лыжники. Лыжники это просто безумие. Очредь на фуникулер надо занимать за несколько часов и лучше с рассвета. На станциях пересадки между первой и второй очередью давка, толпа безумного с лыжами и палками. Забитые народом кафе, очередь на креселку... И над всем этом безмолвные две вершины Эльбруса на немыслимой высоте парящие в небе. Жутковатое ощющение, что сейчас вулкан проснется не отпускало меня всю дорогу.

Последняя пересадка до приюта Одиннадцати станция Гарабаши. Дальше на специальном вездеходе с гордым названием ротрак лезем по снежной дороге в гору до самого приюта. Ротрак гусеничный, и траки его это широкие в обеденный стол резиновые ленты, с набраннами на них алюминивыеми ножами. Сам вездеход крошечный, а траки огромные, перевернуть такую машину нереально. Своими ножами в ладонь шириной он впивается в дорогу и выбрасывая шлейф снега, довольно бодро несется вперед. Уклоны дорога делает серьезные, врать не буду но градусов тридцать точно было.

Лихо развернувшись, ротрак выбрасывает нас у стен самого приюта. Снег под ногами. Мир вокруг плывет и кружится. Тут на горе развалины старого здания, занесенные снегом. Вокруг солнце, солнце заливает горную панораму, сине белых пиков, тающих в дымке, солнце блестит на скалах и неожиданно выскальзывающих из под снега ледничках, солнце хрустит в ушах как снег, слепит через очки, продирается кисельным горным воздухом в легкие и боратно, стучит молоточками в распухшей голове. И если раскинуть руки то чувствуешь как летишь над миром, слепящими снежниками, серозелеными долинами, канатками опутавшими гордые иссиня-белые горные пики. Летишь сквозь Солнце и собственный восторг.

Я бреду, по склону потухшего вулкана, на немыслимой высоте в 4 километра, мимо разрушенных и обжитых строений, бреду к дороге, по которой ходят лыжники, пробитые в снегу, бреду пошатываясь ловить маршрутку на гусеничном ходу. Она тут регулярно, правда. Я поднимаю руку, я верю, что сейчас эта "Газель" припрется прямо сюда.. Морозно, ветер обжигает холодом, куртка парит горячим, обсохла и раскалилась на солнце, так что ткань обжигает. Я боюсь поднять глаза и увидеть солнце, увидеть бога Ошхамахо. Господи, как же здесь хорошо, я вот сейчас упаду прямо на дорогу, и буду лежать прямо на Солнце, и загляну в лицо Богу, и буду валятся на его коленях.

Когда мы вернулись в Москву, с Эльбруса передали, что с вершины были сняты 4 туриста, трое живых и один нет. Это были не мы.. нет, не мы.

Часть техническая. "Не ходите дети в Африку гулять" (с)

По роду жизни своей связан я с людьми оторваннами и светлыми в безумии своем. Просил сей народ уточнить а можно ли добраться до вершины на автомобиле УАЗ Патриот. Все посмотреть, по уточнять.

Можно. Залезть во всяком случае до приюта точно можно. До места прямо от долины Азау, откуда стартует и очереди фуникулера ведет дорога. Это зимник. Зимник рыхловатый, не укатанный катком а утоптанный ножами ротраков и многочисленными лыжниками. Человек стоит на нем уверенно не проваливаясь. В марте снег был жесткий, аж хрустит. Хорошо утаптывается. Вокруг он пушистый, при хотьбе по целине проваливаешься по колено, редко по пояс. Встречаются наледи, на солнце очень скользкие. В целом ощющение как от зимней дорожки через поле. Уклонов более 30 градусов я не встречал. Но они могут быть протяженные. Ротраки их выдерживают и ползут очень шустро.

Местные рассказывали что люди на Лендроверах были здесь. До приюта им помогали ротраки. Они тянули машины лебедками до самой вершины. На обратном пути ребята бросили технику на склонах горы.

Ближе к лету снег немного сходит и открываются трещины. Шапки снега над трещинами обрушиваются. Но сама дорога проложена по безопасному маршруту. И ротраки ходят круглый год.

Мы были на горе в хорошую погоду. В метель и облачность Эльбрус закрыт. За одну ветрянную ночь народ из многочисленных высокогорных гостиниц терял собственный выносной сортир. Домик заваливало снегом так, что с трудом откапывали. Если подимится метель то могут просто не найти. Даже на "дороге". Дорога окружена скалами и обрывами, много больших ледяных "окон", с которых можно хорошо полететь, поэтму при ограниченной видимости лучше не двигаться.

Короче на бООльшой резине с лебедкой и ротраком рядом, -- можно. Но есть одна деталь. Все что движется по этим зимникам имеет очень малое давление на грунт. Поэтому гарантировать что двухтонная машина не провалится прямо на дороге я не могу. Или откроется трещина, которую никто не замечал раньше. В общем можно, но не стоит... Да гневить коварного бога может быть накладно. :)